Алексей Ямщиков

Алексей Ямщиков — человек-легенда в своем деле. Прошедший путь от суворовца до командира вертолета, он сочетает в себе лучшие качества военного летчика: дисциплину, выдержку и преданность профессии. Его жизнь — это не только история о полетах и боевых вылетах, но и пример того, как можно оставаться верным своему призванию, даже сменив форму на гражданскую лётную куртку, и с увлечением заниматься историей, передавая память следующим поколениям.

Формула неба: Дисциплина, ответственность и кадетское братство

Алексей Александрович, вы родились в Праге в семье военнослужащего, а ваш отец, в свою очередь, был кадетом. Можно ли сказать, что суворовское училище и армия были вашей семейной судьбой, или у вас в детстве были другие мечты?

Я бы не сказал, что прямо семейная судьба. В детстве кем только не хотел стать – дальнобойщиком, машинистом грузового состава. Наверно просто так удачно сложилось. Я жил в военном городке 4 Гвардейской танковой Кантемировской дивизии. Мой отец в тот момент – начальник артиллерии танкового полка. Вроде прямая дорога в танкисты. Но как-то раз я попал на день части «Русских Витязей» и «Стрижей» в Кубинку. Все, мальчик заболел авиацией. Тогда я еще не знал, что существуют спецшколы с первоначальной летной подготовкой. Отец предложил попробовать поступить в СВУ, я согласился. Так я сделал первый шаг в долгой дороге.

Какой самый яркий, может быть, по-мальчишески веселый или курьёзный случай из жизни в Московском СВУ вы помните до сих пор?

Всего и не упомнишь. Например, как меня чуть не в первый же день дежурный офицер заставил зашить карманы, чтобы не ходил «руки-в-брюки». Хочу сказать, что именно СВУ дало мне понятие самостоятельности, самодисциплины.

После выпуска из СВУ вы не сразу поступили в лётное училище и даже работали грузчиком. О чём вы думали в тот год? Не возникало ли сомнений в правильности выбранного пути?

Ни разу. Я не прошел медкомиссию – сказали, что неправильный прикус. Год лечил, готовился к экзаменам, ведь поступать пришлось уже на общих основаниях. Льгота от СВУ действует только раз в год поступления.

Вы служили на легендарном Ми-24, а затем почти всю карьеру — на различных модификациях Ми-8, «рабочей лошадке» армейской авиации. В чём, на ваш взгляд, главное отличие в характере и предназначении этих двух машин?

На Ми-24 пролетал совсем немного. Очень нравится эта машина – красивая, брутальная. В ней чувствуется настоящая мощь. Ми-8 – совсем другая машина, хоть и позволяет крутить пилотаж не хуже Ми-24. Ми-8 – рабочая лошадь нашей авиации. Надежная, как автомат Калашникова, простая в управлении, тащит всегда и везде. Любые виды работ ей по силам, в любых условиях.

Ваша служба была насыщенной: от боевых задач на Северном Кавказе до тушения пожаров и помощи при наводнении в Тулуне. Какой вылет или операция запомнились больше всего и почему? Было ли по-настоящему страшно?

Как правило страшно становится после вылета, когда приходит какое-то осознание. Во время работы не до страхов, там сосредоточен на работе. Постоянно просчитываешь условия: направление и скорость ветра, направление захода и отхода, место в боевом порядке, и так далее, на посторонние мысли нет времени.
Каждый вылет чем-то запоминается. Тулун поразил своим масштабом бедствия – море воды с торчащими из нее крышами домов. Долго искали подходящую площадку для посадки. Мы тогда привезли бойцов оперативного полка и психологов в помощь ликвидации последствий затопления.
На Кавказе запоминающийся вылет парой был в район Рашни-Чу (я был летчиком-штурманом в экипаже ведомой машины), на эвакуацию спецподразделения. Погода была не совсем хорошая, садились на горе уже почти в облаках. Когда забрали бойцов – площадку полностью накрыло облачностью, взлетали практически в слепую.

Вы прошли путь от лётчика-инструктора до заместителя командира эскадрильи по безопасности полетов. Что сложнее: нести ответственность только за свой экипаж или отвечать за безопасность многих?

Сложнее отвечать за других, будь то один экипаж или весь личный состав. Отвечать только за себя, за свои действия всегда легче. Для меня очень сложно быть строгим и требовательным к тем сослуживцам, с кем прослужил не один год. Но по-другому нельзя. Люди разные, и подход ко всем разный. Работа «безопасника» — не наказать летчика за ошибки или нарушения в пилотировании, а понять причину и предотвратить эти ошибки в последующих полетах.

Сравните, пожалуйста, армейскую авиацию и гражданскую. Что дала вам каждая из этих сфер? В чём принципиальная разница в подходе к полётам?

Армия научила дисциплине, ответственности, принятию грамотных взвешенных решений. Эти навыки перешли и в гражданскую авиацию. Принципиально отличий военной и гражданской авиации не много. Работают они практически по одним и тем же авиационным документам – Федеральным авиационным правилам. Основное отличие – военные, помимо выполнения работы по основному предназначению, еще занимаются различной чисто военной работой – наряды, дежурства, стрельбы, смотры, строевая. Гражданская авиация этих заморочек, как правило, лишена.

После выхода на пенсию вы освоили современные западные вертолеты, такие как Airbus H-130. Было ли сложно переучиваться после многих лет на советской технике? В чём главные различия для пилота?

Переучивание трудностей не вызвало, благо техника пилотирования импортных машин почти ничем не отличается, органы управления такие же. Разница в методиках выполнения отдельных видов маневров, в особенности — взлет и посадка на высокогорные, пыльные или заснеженные площадки. И еще отличие в весе вертолетов. 13 тонн у Ми-8, против 2,5 тонн у Н-130. Легкий вертолет менее инертен, более маневренен. Ему нужна площадка меньших размеров. У легкого вертолета выше тяговооруженность. На тяжелом вертолете пилотируешь плавно, нежно, так сказать. Различия в оборудовании – легкие вертолеты адаптированы для пилотирования одним пилотом. Нагрузка на летчика максимально уменьшена – современные системы контроля двигателя и трансмиссии, системы навигации очень облегчают работу. Если честно, сравнивать их немного не корректно, они слишком разные.

Ваше хобби — моделизм из бумаги и картона. Это требует огромного терпения и внимания к деталям. Эти же качества важны и для лётчика. Помогает ли одно другому? Как вы пришли к такому необычному увлечению?

Моделизмом увлекаюсь с детства. Сначала был пластик (рядом с нашим городком была фабрика пластиковой игрушки, которая выпускала простые модели). Постепенно втянулся в хобби глубже, перед сборкой стал изучать историю прототипа, это переросло в изучение истории в общем. Всегда интересно понять где и как воевал прототип модели, которую хочешь поставить на полку. С рождением первого ребенка (дочь Кира) дома уже было не попылить пластиком, не повонять клеем и красками, я для себя вновь открыл бумажное моделирование. Мусора немного, клей, как правило ПВА, не пахнет, красить практически не надо, модель уже окрашена в типографии. А создать можно что угодно, машины, корабли, самолеты – бумага очень благодатный материал. В советское и постсоветское время у нас появлялись польские журналы Малы Моделяж. Модели в этих журналах были простые, бумага рыхлая. Современные журналы – совершенно другой уровень. Прекрасная полиграфия, неплохое соответствие прототипам, различная сложность – количество деталей в некоторых моделях доходит до нескольких тысяч! С появлением современных программ стал пробовать проектировать модели сам. Вроде получается.

Вы также состоите в клубе военно-исторической реконструкции. Что вам даёт это движение? Это способ отдохнуть от современности или, наоборот, глубже понять свою историю?

В первую очередь любое хобби – это общение с интересными людьми. Военно-историческая реконструкция – хорошая возможность погрузиться в историческую эпоху, лучше понять причинно-следственные связи исторических моментов, мотивацию, настрой наших предков. Подход Клуба – максимальное соответствие изучаемому периоду. Реконструируем не только форму и оружие (вплоть до исподнего), но и быт. Делаем выставки для школьников. У каждого одноклубника собрана неплохая личная коллекция по различным направлениям: авиация, снайперское дело, саперы, пехота. Вермахт в том числе – ибо нельзя рассказать о героизме наших предков, не показывая с кем они воевали.
Основное направление реконструкции нашего Клуба – 272 полк НКВД, который формировался в Иркутске и, в составе 10 дивизии НКВД практически полностью погиб, защищая Сталинград. К сожалению, для многих войска НКВД ассоциируются с репрессиями и «кровавой ГэБней». Мы пытаемся донести до гостей нашего Клуба правдивую и героическую историю наших земляков.

Ваша супруга — учитель истории, а дочь пошла в медицину. Сын ещё школьник. Чувствуете ли вы в них интерес к авиации или военной службе? Или вы сознательно не хотите на них влиять?

Моя супруга – дочь военного, бортового авиационного техника, служившего в Сызранском ВВАУЛ. С авиацией она связана, как никто другой. Дети всю жизнь «крутились» в авиационной среде. Но мы никогда не пытались повлиять на их выбор. Выбор должны делать они сами, осознанно. Кем они станут в будущем – их дело, а мы с супругой в свой очередь максимально поддержим их в этом нелегком пути.

Ваш отец, выпускник Казанского СВУ, направил вас по этому пути. Как вы считаете, кадетское братство и дух — это то, что передаётся только из уст в уста, от поколения к поколению, или это нечто большее?

Кадетское братство – это не простое эфемерное понятие. Это нечто большее, на самом деле. Каждый кадет знает, что братья ему помогут в сложной ситуации, в меру своих сил, даже если и лично не знакомы. Такого отношения к ближнему я не встречал больше нигде.

Если бы вам представилась возможность вернуться в прошлое и дать один совет себе-первокурснику СВУ, что бы это был за совет?

Делай — что должно, и будь что будет.
В моей жизни были разные моменты, хорошие и плохие, но менять я бы ничего не стал.

Глядя на свой путь, что бы вы назвали главным уроком, который преподала вам жизнь и профессия военного лётчика?
Что-то мне подсказывает, что главный урок еще впереди, и путь еще не окончен.

Что бы вы пожелали нынешним кадетам, которые только начинают свой путь и, возможно, мечтают о небе?

Верить в себя, верить в своих близких, в кадетское братство, двигаться к своей цели, мечте, не смотря на все трудности. И тогда все будет хорошо! Что нас не убивает – делает нас только крепче. А мечты должны сбываться!